А.В.Брызгалин "К вопросу о горизонтальном налоговом мониторинге"

3.04.2015

Вышел в свет № 2 журнала "Закон", с которым я в последнее время активно сотрудничаю. Недавно коллеги предложили прокомментировать новые положения НК РФ о так называемом "горизонтальном налоговом мониторинге". Именно поэтому я хотел бы сегодняшним постом и представить своих партнеров - журнал "Закон" и разметить мой комментарий по заданным мне вопросам.

***

С 1 января 2015 г. в налоговое законодательство введен принципиально новый инструмент, применявшийся до этого в пилотном режиме в России и активно используемый за рубежом[1].

Горизонтальный налоговый мониторинг призван вывести на новый уровень прозрачность и эффективность взаимодействия налоговых органов и налогоплательщиков. Оправдает ли он эти ожидания? Каковы перспективы применения горизонтального (налогового) мониторинга в России? С такими вопросами мы обратились к экспертам.  

Аркадий Брызгалин, генеральный директор группы компаний "Налоги и финансовое право"

— Самый главный вопрос относительно налогового мониторинга — это практическое применение положений нового законодательства (раздел 5.2 НК РФ). Сейчас мы все находимся в ситуации, когда однозначно сказать, будет лучше или хуже, просто невозможно: это целиком и полностью зависит от той позиции, которую займут налоговые органы. Именно реальное применение Закона покажет, что это такое на самом деле — новая, более жесткая форма налогового контроля, выражающаяся, по сути, в непрерывной налоговой проверке, или новая форма взаимодействия налогоплательщика и налогового органа, соответствующая, как было указано в пояснительной записке к законопроекту, мировым практикам.

Пока я вижу, что для первого варианта развития событий созданы все условия, в частности ст. 105.29 НК РФ не содержит практически никаких ограничений на истребование документов и информации. Что такое «регламент взаимодействия», никто сказать не может, а ФНС его до сих пор не разработала. Более того, если обычная камеральная проверка с истребованием пояснений и документации в основном проводится по данным представленной отчетности, то при мониторинге подобных формальностей нет и истребование может осуществляться фактически «по усмотрению» инспектора.

Данные обстоятельства, как мне кажется, могут не просто привести к перераспределению трудозатрат налогоплательщика (с проверок на мониторинг), а вообще увеличить такие трудозатраты в разы.

Нам говорят о том, что налогоплательщик может задать любой вопрос и оперативно получить ответ от налоговой инспекции, но это возможно и сейчас безо всякого мониторинга, и многие мои коллеги не без оснований опасаются превращения подобного сервиса в прямой диктат налогового органа, а то и способ управления предприятием. Ведь если налогоплательщик досрочно слетает с мониторинга, ему гарантирована выездная налоговая проверка (п. 5.1 ст. 89 НК РФ).

Я бы в данном случае поставил вопрос шире: а насколько вообще эффективны внедрение тотальной транспарентности и ограничение приватности? Как видим, данная политика очень активно проводится законодателем в последние годы: новый контроль за трансфертным ценообразованием, введение института «самоуведомлений», установление контроля за доходами российских лиц за рубежом и т.д.

Главный аргумент сторонников такого подхода, как правило, сводится к тому, что если человек ничего не нарушает, ему и боятся нечего. Однако жизнь показывает, что бояться очень часто приходится даже тем, кому вроде бы и нечего боятся, так как в ряде случаев ведомственные интересы могут иметь свой собственный вектор развития. А в условиях, когда один только федеральный законодатель выдает на-гора по 550 законов в год (например, в 2014 г. Государственной Думой было принято 536 федеральных и 19 федеральных конституционных законов!), и это не считая законов предыдущих лет и законов регионов, равно как и подзаконных актов, актов разъяснительного характера и судебной практики, может сложиться ситуация, когда виноватым можно сделаться и на ровном месте.

Мне кажется, что налоговый мониторинг идеально подходит для государственных предприятий и предприятий с государственным участием. Он также логичен для тех структур, которые получают господдержку (для них он даже может стать обязательным).

Что же касается частных компаний, то решение о необходимости добровольного перехода к такой форме налогового контроля целесообразно принять только по итогам применения новых положений НК РФ хотя бы за первый год их применения, т.е. в 2016 г.

Заметка подготовлена на основе комментария для журнала "Закон", № 2, 2015.

[1] См.: Федеральный закон от 04.11.2014 № 348-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации».