Слово об экспертизе... (из альманаха судебной практики ГК "Налоги и финансовое право")
31.10.2016
Чего греха таить, бытует такое мнение среди нас, юристов, что экспертиза решает все. Есть в этом большая доля правды, особенно, когда ее назначает суд (он, собственно, для этого ее и назначает, чтобы получить авторитетное мнение в специфическом вопросе). Как правило, в этом случае слово эксперта предопределяет решение. Не всегда, но бывает. И не всегда это плохо.
В тоже время, иногда бывает несколько сложнее и интереснее. Например, когда сторона в споре, скажем – налогоплательщик, ссылается на заключение внесудебной экспертизы, или как его назвал ВАС РФ – на «иной документ». Подобный случай недавно произошел в нашей практике.
Налоговый орган предъявил к налогоплательщику стандартные претензии: сработал с однодневкой – затраты и вычеты применил необоснованно. Плюс налоговый орган настаивал на сговоре участников взаимоотношений и на применении ими «карусельной схемы». И как раз при доказывании реальности и экономической оправданности привлечения заявленных субподрядчиков возникла необходимость еще на досудебном этапе в проведении экспертизы. Основной вопрос состоял в том, мог ли налогоплательщик своими силами выполнить необходимый объем работ в заданный срок. Ситуация усложнялась тем, что задания относились к сфере доработки программного продукта, и найти эксперта в этом вопросе оказалось делом непростым. Но возможным.
Расчеты эксперта были с особенностью: он использовал метод нормирования труда, основанный на данных за 1980 год. Естественно, у налогового органа была масса претензий к эксперту. Ему не понравился как метод, так и нормативная документация. Свободно оперируя терминами программирования («конфигурация», «программный модуль», «выгрузка в базу данных»), инспекция всеми силами пыталась убедить суд в необоснованности и фиктивности выводов экспертного заключения. Однако в итоге налоговый орган так и не заявил о проведении судебной экспертизы, и так и не смог назвать ту «правильную» методику нормирования труда, которую должен был использовать эксперт.
Кстати говоря, у суда также возник вопрос об обоснованности применения метода, основанного на столь давних данных (по сути, это была другая экономическая формация, другая эпоха), однако эксперт дал четкие пояснения по этому вопросу.
Тогда налоговый орган решил применить против налогоплательщика «убойный» козырь. В судебное заседание в качестве специалиста инспекция пригласила одного из своих сотрудников-программистов, который по образованию был менеджером в сфере продажи программных продуктов, и имел лишь самое приблизительное представление о процессе написания спорной программы (об этом чуть ниже). В ходе заседания специалист налогового органа затеял спор с экспертом налогоплательщика, ссылаясь на то, что тот посчитал «не так» и применил «не то».
За всем этим с интересом наблюдал директор и по совместительству собственник предприятия-налогоплательщика. И в какой-то момент он, попросив разрешения у суда, задает вопрос специалисту инспекции: «Напомните, уважаемый специалист, а по какой причине мы не взяли Вас к себе на работу? Не потому ли, что у Вас нет профильного образования?». После неловкой паузы специалист ответил, что «это не имеет отношения к делу».
Однако было видно, что суду все стало ясно.
В итоге, при отсутствии иного расчета, суд пришел к выводу о нехватке трудовых ресурсов налогоплательщика в том объеме, который был определен экспертом в заключении.
Правильность выводов суда была подтверждена всеми инстанциями.
(АС Свердловской области, 17 ААС, АС Уральского округа, 2016)
